Огромное спасибо  :Устрица:, которая бетила не только ошибки, но и стиль, и логику. Я сейчас попыталась прочитать небеченый текст и сама не везде поняла, что имела ввиду) И еще огромное спасибо за помощь с названиями)

Название: Вопрос веры
Бета: :Устрица:
Размер: мини, 3688 слов
Пейринг/Персонажи: Сьюзен, Питер, Эдмунд, остальные мельком
Категория: джен
Жанр: приключения, AU
Рейтинг: G
Краткое содержание: неполное соответствие заявке с Инсайда: "напишите инверсию, что на самом деле Нарния - создание Джедис, Сьюзен это видит, но ей никто не верит."

читать дальшеПосле коронации они пировали еще неделю — именно столько времени потребовалось послам соседних государств, чтобы прибыть в Нарнию с заверениями в вечной дружбе. Юные короли и королевы принимали всех одинаково приветливо, но, проводив последних гостей — тархистанские корабли, щедро нагруженные нарнийскими дарами, — Питер радостно повернулся к брату и сестрам:
— Все, пиры кончились! — воскликнул он. — Теперь можно заняться делами! Эд, мы с тобой должны разобраться с картами земель. Люси, поговори с нашими подданными, узнай, есть ли у них жалобы, что надо изменить, что оставить. Сью... — он растерянно оглянулся по сторонам.
— Я займусь нашим внешним видом и жильем, — решила Сьюзен и потребовала отдать ей всю английскую одежду.
— Зачем тебе? — хихикнула Люси. — Ты хочешь, чтобы мы настолько сильно выделялись среди нарнийцев?
Мальчики тоже заулыбались.
— Я не хочу забывать об Англии, — строго ответила Сьюзен. — Пусть мы теперь короли и королевы, но мы всегда должны помнить, откуда мы пришли.
Улыбки тут же исчезли.
— Ты права, — кивнул Питер. — Наша с Эдом одежда была где-то в палатке. Я не знаю, где она сейчас, но распоряжусь, чтобы ее доставили тебе.

Через несколько часов трое зайцев — именно они занимались разбором лагеря — принесли охапку вещей.
— Мы не знаем, как выглядит то, что ищет ваше величество, поэтому принесли все, что было в палатке их величеств, — виновато сказал один из них, сгружая все на пол.
Когда зайцы ушли, Сьюзен со вздохом оглядела гору шкур, гобеленов, одежды и бумаг, увенчанную двумя походными кроватями. Шуба Эдмунда лежала с самого краю. Сьюзен взяла шубу, пригладила торчащие волоски на воротнике, с грустью заметила, что несколько пуговиц оторваны с мясом, и достала из кармана клочок бумаги. «...страшная беда придет в Нарнию в облике чудовищного Зверя. Под гнетом его закончится мирное и спокойное время, начнутся войны и смуты. Истинные нарнийцы будут уничтожены, множество мелких племен придет на их земли и заполонит их. Приведет Зверь за собой детей Адама и Евы, и будут они править долго и беспощадно. Тысячу лет будет длиться Черное время, но затем Белая Королева наберет силы и восстанет. Будет великая битва...»
Сьюзен несколько раз перечитала записку, прежде чем поняла, что это пророчество. О них. О ней, о Питере, о младших, и о Звере-Аслане. Надо было как можно скорее показать его остальным, но сначала стоило узнать, что это вообще такое. Ответить на этот вопрос мог только Эдмунд.
Поздней ночью Сьюзен тайком, чтобы не привлекать лишнего внимания, пробралась в покои младшего брата. Эдмунд еще не спал. Сидя в кресле, он читал при свете свечи.
— Не порти зрение, — машинально сказала Сьюзен, думая о том, как бы ловчее начать разговор.
— Здесь нет электричества, а я хочу дочитать, — ответил Эдмунд.
Появлению сестры он, кажется, не удивился. Только встал и теперь терпеливо следил, как она ходит по комнате.
Сьюзен была здесь две недели назад. Тогда они выбирали себе покои и бегали по всему дворцу. Эта комната Сьюзен не понравилась: она была слишком маленькая, так что можно было повесить либо зеркало в полный рост, либо мишень. Выбирать Сьюзен не хотела, хотя Питер и посоветовал повесить мишень рядом с зеркалом и никогда не промахиваться. А Эдмунду места хватало: узкая кровать, стол, окруженный четырьмя стульями, огромное окно во всю стену — единственное, что нравилось здесь Сьюзен, — и платяной шкаф. И книги. Около двадцати старинных рукописей аккуратно лежало на столе и полу.
— Ты решил прочитать всю здешнюю библиотеку?
— На это и всей жизни не хватит, — фыркнул Эдмунд.
— Расскажи мне про Нарнию, — попросила Сьюзен, присаживаясь к столу. — Откуда она появилась?
— В летописях сказано, что сначала здесь ничего не было, а потом пришел Аслан и создал всю природу. Вместе с ним пришли и первые короли, они были из нашего мира, сын Адама и дочь Евы.
— Их тоже было четверо?
— Нет, двое. Король Франциск и королева Елена. И животные тоже пришли вместе с ним. И стали жить в Нарнии, а он ушел и до сих пор не появлялся.
— А Белая Колдунья? Когда она появилась?
— Тоже вместе с ним. Но она жила далеко на западе, а сто лет назад завоевала Нарнию и стала здесь править, — быстро ответил Эдмунд.
Сьюзен видела, что ему неприятно об этом говорить, но она хотела разобраться.
— Эдмунд, что это? — она протянула ему найденную бумажку.
— Сожги, — посоветовал Эдмунд. — Я нашел это там... в камере. Я думаю, она сама это написала, чтобы ее приняли.
— А вдруг это правда? — неуверенно спросила Сьюзен, сама боясь поверить в свои слова.
— Ты с ума сошла? — вскинулся Эдмунд, и Сьюзен наконец-то увидела не мудрого короля, а привычного вспыльчивого мальчика. Таким брат нравился ей больше. — Это специально сделанная фальшивка, чтобы склонить сомневающихся на свою сторону! Ты же сама видела Аслана, как ты можешь теперь верить этой бумажке?! — он вскочил на ноги и протянул руку, чтобы забрать листок, но Сьюзен отпрянула.
— Я не сомневаюсь, — строго ответила она тоном умной старшей сестры. — Но если мы хотим справедливо править этой страной, то должны знать о ней все.
Она вышла из комнаты. Эдмунд нагнал ее уже в другом крыле.
— Стой! — крикнул он, хватая ее за руку и разворачивая к себе. — Ты ее видела? Лично? — увидев, что Сьюзен не понимает, он повторил еще раз: — Ты лично разговаривала с Белой Колдуньей?
— Нет, конечно! — Сьюзен выдернула руку. — Я к ней даже не подходила.
— Может ты что-нибудь ела или пила? — взволнованно продолжал Эдмунд. — Вспоминай, Сью, это очень важно! Ты ела что-нибудь, что не ела Люси?
— Да при чем тут Люси?! — рассердилась Сьюзен. — Почему все всегда переводят разговор на Люси?! Она же еще совсем ребенок!
— Тебя могли отравить, — тихо ответил Эдмунд.
— Никто меня не травил, не болтай глупостей, Эд! Когда ты уже повзрослеешь?!
Она резко развернулась и ушла к себе.

За завтраком мальчиков не было, но, когда Сьюзен допивала чай — она единственная осталась верна английским напиткам — фавн передал ей приглашение присоединиться к их величествам в малой оружейной.
В оружейной ее ждали, хотя Питер и пытался сделать вид, что занят полировкой меча. Эдмунд встретил ее тем мрачным взглядом, которого раньше удостаивался только старший брат, еще когда они жили в Англии.
— Покажи мне это пророчество, — попросил Питер.
Сьюзен молча протянула ему листок. Питер изучал его очень, очень долго. Сьюзен и Эдмунд терпеливо ждали.
— Сью, какова вероятность, что существует два пророчества? — наконец, спросил он.
— Не очень велика, — ответила Сьюзен: она тоже уже думала об этом, — но все-таки есть.
— Прошла тысяча лет, — пробормотал Эдмунд.
— Да! — подхватил Питер. — Тебе не кажется странным, что оно написано на современном английском и так хорошо сохранилось?
— А тебе не кажется странным, что животные тут тоже говорят на современном английском? — парировала Сьюзен. — Сейчас у нас хотя бы есть свидетельство, а то пророчество никто в глаза не видел. Откуда ты знаешь, может, бобры сами его придумали?
— В стихах, — скептично сказал Питер. — Ты сама в это веришь?
— Я не знаю, во что верить, но, Питер, мы должны проверить все варианты.
— Проверяй, — внезапно вмешался Эдмунд. — Питер, не мешай ей. Иногда собственный пример убеждает лучше любых слов. Сью, только прежде чем пойдешь куда-то проверять, выйди на улицы, посмотри на нарнийцев, которые, согласно этому пророчеству, были уничтожены. И не забудь спросить, хотят ли они вернуть «мирное, спокойное время».

Сьюзен решила последовать его совету и направилась в Птичью башню, туда, где жили старейшие обитатели Нарнии — вороны.
Появлению Сьюзен они обрадовались, но надолго задумались, услышав вопрос.
— Какие животные пер-р-рвыми появились в Нар-р-р-нии? — повторил их старейшина. — Сложный вопр-р-рос, ваше величество. Боюсь, мы не сможем на него ответить, — он повернулся к остальным.
Вороны согласно закаркали и захлопали крыльями. В башне поднялся невообразимый гвалт.
— Тогда другой вопрос, — сказала Сьюзен, но ее не услышали. — Тише! Послушайте!
Вороны угомонились только после третьего призыва, когда Сьюзен уже охрипла.
— Слушаем вас, ваше величество, — сказал Каркарон, склонив голову набок.
— Сколько лет длилась Зима? Только точно.
— Говор-р-рят, сто лет, — ответил Каркарон. — Но это ложь.
— Ложь! Ложь! — подхватили вороны. — Гор-р-раздо дольше! Мой отец не знал ничего, кр-р-роме Зимы. Да, зима была долгая, очень долгая!
— Но почему тогда говорят только про сто лет?
— У остальных кор-р-роткая память. Они ничего не помнят. Для них сто лет — это вечность, но мы, вор-р-роны, знаем пр-р-равду.
Однако дать точного ответа не смогли даже самые старшие птицы.

После обеда короли и королевы разбирали просьбы и жалобы своих подданных. В этот раз пришла целая делегация гномов.
— Мы всегда жили в мире со своими соседями, — неторопливо начал старейшина. — Мы не делили территории, а всегда с радостью привечали гостей. Нам не надо много земли, достаточно лишь столько, сколько мы сможем обработать. Но Белая Колдунья лишила нас и этого. Всю нашу землю она отдала Черным гномам, которые поддержали ее. Мы хотели только мирно трудиться, но Черные гномы запретили нам появляться в их владениях. Нам пришлось ютиться в узких пещерах. Теперь же мы просим ваши величества вернуть нам земли.
— Да, Питер, это же будет справедливо! — воскликнула Люси, с надеждой глядя на Питера.
— Конечно, — кивнул Питер и обреченно посмотрел на карты: — Укажите ваши границы, чтобы мы могли отдать необходимые распоряжения.
Гномы зашептались, сначала негромко, потом возбужденнее. Их голоса звучали все более недоуменно, и Сьюзен поймала обеспокоенный взгляд Питера: Верховный король тоже понял, что возникла какая-то проблема.
— Что случилось? — не выдержал Эдмунд.
Старейший гном вышел вперед и смущенно откашлялся.
— Видите ли, ваше величество, — сказал он, глядя куда-то под ноги Эдмунду. — Это было так давно... Боюсь, сейчас уже не осталось ни одного гнома, который помнил бы прежние границы.
— Понятно, — кивнул Питер. — Тогда мы должны опросить всех остальных нарнийцев, особенно тех, кто жил рядом с вами. Возможно, кто-то из них помнит, где начинались земли гномов. Я прикажу немедленно послать за всеми старейшинами. Мы объясним им ситуацию, а они расспросят остальных.
— Это займет слишком много времени, — возразила Сьюзен, глядя на Люси, которая уже извертелась на своем троне: все-таки она была еще слишком мала для таких заседаний. — Если у гномов всегда были дружеские отношения, то, скорее всего, и владения у них были одинаковые. Иначе обязательно начались бы войны за ресурсы.
Питер кивнул, но Эдмунд не согласился.
— Это если их было одинаковое количество, — сказал он. — Но была война, и выжили не все...
На этих словах Люси ахнула и тут же прикрыла рот ладошкой. Сьюзен наклонилась и приобняла ее за плечи. Эдмунд мельком взглянул на них и продолжил:
— Поэтому и земли надо раздавать в зависимости от численности, — он упрямо посмотрел на Питера, как будто продолжал давний спор.
Питер вздохнул:
— Эд, я же уже согласился на перепись, не надо меня снова убеждать. Но это займет еще больше времени, чем опрос. Тем более, с твоих же собственных слов, большинство Черных гномов служили Колдунье и теперь скрываются. Вряд ли они согласятся записать свои имена.
— Но кто-то же остался, — возразил Эдмунд.
— Прошу прощения, ваше величество, — вмешался старый гном. — Но мы не слышали, чтобы кто-то из них остался. Мы пытались найти их следы, но никого не обнаружили. Может быть, несколько гномов успели сбежать на дальние границы, но мы не слышали о таких случаях.
— Неужели они все погибли? — испуганно спросила Люси и всхлипнула, но Сьюзен уже было не до нее.
— Скажите, — она нагнулась к гному, — Вы называете их Черными гномами. Это что, другое... другой народ?
— Конечно! — возмущенно выкрикнул кто-то из-за спины старейшины, его поддержали. — Это совсем другие гномы! Мы дальние родственники, но настолько дальние, что у нас нет уже почти ничего общего!
— И их совсем не осталось?
— Если и остались, то мы о них не слышали, — заявил старейшина.
Сьюзен выразительно посмотрела на Питера, но он не заметил.

Через неделю в Кэр-Паравеле проходил турнир: Питер вспомнил, что в книгах рыцари всегда участвовали в турнирах и решил организовать такой же. Вместо рыцарей в доспехах с гербом своего дома на заднем дворе, спешно прополотом от сорняков, собрались все близживущие нарнийцы. Здесь были белки, зайцы, еноты, бобры, барсуки, всевозможные виды птиц, в которых Сьюзен еще не разбиралась, фавны, а кроме того —кентавры, минотавры, грифоны, леопарды и медведи. Они все пришли без палаток — турнир был однодневный — и Сьюзен была им благодарна. Еще слишком свежи были воспоминания о битве, чтобы разбивать лагерь прямо за замком. Первые гости начали прибывать на рассвете, и Сьюзен как хозяйка вышла их встречать. Мама говорила, что вежливые хозяева никогда не должны оставлять гостей в одиночестве, но от братьев и сестры подобной вежливости ожидать было трудно, и Сьюзен приготовилась справляться в одиночку. Поэтому она очень удивилась, увидев на парадной лестнице Питера.
— Первые пришли! — триумфально сообщил он, как будто сомневался, что кто-то нарушит приказ Верховного короля. — Пойдешь со мной встречать?
Они вышли в прохладный двор, и Сьюзен пожалела, что не взяла накидку. Питера, казалось, прохлада не волновала, он чуть ли не бегом устремился на турнирное поле. Первой прибыла ударная группа нарнийской армии: кентавры и грифоны. Кентавры с мрачным видом стреляли из луков на дальнем конце двора, грифоны полировали свои когти. Увидев королей, они поклонились и снова вернулись к своим занятиям.
— Ты уверен, что это безопасно? — встревоженно спросила Сьюзен. — Нам только не хватало, чтобы кто-нибудь пострадал.
— Все будет хорошо, — успокаивающе улыбнулся Питер. — Мы всех разделили на весовые категории, каждый сам выберет себе противника... Не переживай и не забивай себе голову.
«Надо сказать Люси, чтобы она взяла с собой свой эликсир», — подумала Сьюзен.
В следующий раз она вспомнила о нем, когда увидела, как стрела срывается с тетивы совсем еще юного кентавра и летит не в мишень, а в сторону, прямо в толпу зайцев. «Сглазила, это я сглазила», — стучало в голове, пока она бежала туда. Она пробежала уже полпути, когда раздался первый неуверенный вскрик. Его подхватил второй, и, когда Сьюзен подбежала, уже все зайцы верещали и метались в разные стороны. Пострадавший лежал на земле, из его груди торчала стрела.
— Найдите Люси, — приказала Сьюзен в толпу. — Пусть принесет эликсир.
Несколько зайцев отделились от толпы.
— Она у фавнов! — крикнула им вслед Сьюзен и увидела, что с дальнего конца двора к ним уже несется минотавр, держа Люси на плечах. Кто-то положил руку ей на плечо. Сьюзен обернулась и увидела запыхавшегося Питера. Все то время, пока Люси капала лекарство и взволнованно ждала заживления раны, Питер молчал. Наконец, место травмы затянулось розовой кожей, Люси обрадованно охнула и кинулась обнимать пострадавшего, ее тут же обступили другие зайцы. Из толпы выбрался бледный Эдмунд — именно он оказывал первую помощь — и протянул Питеру окровавленную стрелу.
— Вы что, сражаетесь боевым оружием?! — гневно спросила Сьюзен у кентавров, стоявших плотным кружком и не принимавших участия во всеобщей радости. — Это же турнир, а не война!
— Мы не признаем турнирного оружия, — ответил старший кентавр, Гленьян, и повернулся к Питеру: — Ваше величество, это моя вина, прошу вас не наказывать остальных.
— Чья это стрела? — спросил Питер.
Кентавры встали еще плотнее.
— Он еще юн, — сказал Гленьян. — Но он будет хорошим воином, когда вырастет. Вы не пожалеете, если оставите его в живых.
— В живых? — вмешалась Сьюзен. — Но это же просто несчастный случай, за такое не убивают!
— Белая колдунья превращала в камень и за более мелкие провинности.
Питер выразительно посмотрел на Сьюзен.
— За покушение на зайца? — фыркнул Эдмунд, но тут же смутился. — Простите, я не это имел в виду.
— Вы правы, ваше величество, — серьезно кивнул Гленьян. — За это не превратила бы. А турниров в ее время не было.
Сьюзен вернула Питеру его взгляд.

Тем же вечером, встретив в коридоре Питера с Эдмундом, Сьюзен мимоходом сказала, что пророчество выполняется.
— Что там выполняется? — моментально разозлился Питер. — Это была случайность! В твоей бумажке про нее ничего не сказано!
— В пророчестве, — педантично поправила Сьюзен.
Питер возмущенно хмыкнул, а Эдмунд укоризненно посмотрел на нее, но оба промолчали.
— И в этом пророчестве, — так же строго продолжила Сьюзен, — сказано, что после прихода... — она замялась, не решаясь назвать имя, — начнет проливаться кровь. Я говорю даже не о войне, на которой, как ты помнишь, погибло несколько сотен. Но кровь пролилась на мирном турнире. А ты, лично ты, уверял меня, что все будет совершенно безопасно!
— Это. Была. Случайность, — раздельно повторил Питер. — А ты подтасовываешь факты.
— Я не подтасовываю, — не согласилась Сьюзен. — Я просто не закрываю на них глаза! И все факты говорят о том, что Колдунья...
— Скажи еще, что это она создала Нарнию! — резко перебил Питер, и они замерли, враждебно глядя друг на друга.
— Послушайте... — примирительно вмешался Эдмунд, но Сьюзен его перебила:
— Вообще-то такая версия имеет право на существование, — твердо сказала она, глядя прямо в глаза Питеру.
Питер открыл было рот, закрыл, снова открыл, но все-таки передумал, резко развернулся и практически бегом свернул за угол. Сьюзен проводила его взглядом и с вызывающим видом повернулась к Эдмунду. Младший брат растерянно пожал плечами и привычно сгорбился, спрятав руки в карманы. Сьюзен внезапно подумала, что после того, как он помирился с Питером, она еще ни разу не видела его в этой позе.
— Иногда он жутко раздражает своим упрямством, — сообщил Эдмунд, глядя в пол, а затем посмотрел на Сьюзен. — Но сейчас он прав. Зачем ты это делаешь? Ты же сама не веришь, что при Колдунье было хорошо.
— Я уже не знаю, во что верить, — призналась Сьюзен. — С одной стороны, я вижу, что сейчас стало радостнее, постоянно устраиваются какие-то праздники. Но, с другой стороны, праздники — не самое главное в жизни, зато раньше были живы все: и волки, и гномы, и бобры, и фавны. А теперь что? Про Черных гномов никто не слышал, последнего волка два дня назад выследили и убили орлы — ты сам видел донесение — а лис, который тогда помог нам с волками, остался совсем один: после его смерти лисы совсем исчезнут. А Колдунья, между прочим, никого не убивала.
— Да, — с серьезным видом согласился Эдмунд. — Просто превращала в камень.
— И при желании могла бы превратить обратно, — упрямо сказала Сьюзен. — Аслан же смог их вернуть: всех, кто был превращен за время правления Колдуньи, — и почти треть из них тут же погибла на нашей войне. Видишь, Эд, не успели мы прийти, как начала проливаться кровь.
— Это первый и последний раз, — сказал Эдмунд. — Революций без крови не бывает, но теперь все будет мирно и справедливо.
— Хорошо бы, — вздохнула Сьюзен. — Только раньше на Нарнию никто не нападал, потому что все боялись Колдунью. Сможем ли мы также удержать соседей от войн?

Они не смогли. Первые волнения на границе начались всего через полгода: тархистанцы подстрелили несколько говорящих оленей в нарнийском лесу. Короли и Королевы послали ноту протеста, на которую Тисрок ответил, что приграничные банды объявлены вне закона во всем Тархистане и не подчиняются ему. Питер начал собирать нарнийский отряд, а нарушители в это время устроили целый лагерь на границе, используя для костров кору и ветки говорящих деревьев.
На битву было решено идти только двором: Короли, Королевы и часть придворных во главе с минотаврами из дворцовой охраны.
— У нас сорок замечательных воинов, — объявил Питер в день выступления. — И еще столько же пообещал прислать Тисрок.
— Зачем? — вскинулся Эдмунд. — Мы и сами справимся.
— Воины Тисрока не дадут убежать им вглубь Тархистана. К тому же Тисрок сам хочет наказать своих преступников.
— Скорее помиловать, — негромко сказала Сьюзен, но Питер услышал.
Он не стал заострять внимания при всех, но потом, когда отряд отъехал от дворца и растянулся по дороге, оказался рядом с сестрой.
— Что ты имела в виду, когда говорила о помиловании?
Сьюзен вздохнула.
— Тархистан известен своей строгостью к преступникам. У них просто не может быть приграничных банд, с которыми не справляются власти. Я спрашивала у воронов, они сказали, что еще давно некоторые преступники пытались сбежать из Тархистана в Нарнию, и тогда Тисрок и Колдунья заключили вечное соглашение о выдаче нарушителей границы. Это соглашение не было расторгнуто, я специально проверила. Воины Тисрока имеют право зайти на нашу территорию в поисках своих преступников.
— Как это? — не понял Питер. — Они имеют право потребовать у нас выдачи?
— Нет, именно прийти. А мы — к ним. Раньше они этим не пользовались, потому что боялись Колдунью, а теперь, я думаю, эта банда придумана специально, чтобы проверить нас.
— Может быть, — задумчиво кивнул Питер. — Значит, эти убийцы при виде нас побегут в Тархистан, и Тисрок их пропустит. Ну что ж, нам же лучше, мы ведь сможем заодно изменить соглашение, — он победоносно улыбнулся.
Но все пошло не совсем так, как задумывалось. Питер, уверенный, что нарушители не вступят в бой, приказал своим войскам не применять силу, однако тархистанцы оказались наглее, и при виде нарнийцев тут же ринулись в атаку. Потребовалось буквально несколько секунд, чтобы сориентироваться и достать оружие, и за это время несколько кентавров из передового отряда были ранены. После этого тархистанцы дрогнули и побежали в сторону своей границы; нарнийцы помчались за ними. Погоня продолжалась несколько часов, и нигде не было ни следа отряда, который Тисрок обещал прислать на помощь. Питер приказал остановиться только глубокой ночью.
— Завтра днем навестим Тисрока, — сказал он перед сном. — Предложим ему помощь в поимке нарушителей.
— Но ведь они все разбежались, — удивилась Люси. — Где мы будем их искать?
— А мы предложим оставить у него часть наших воинов, — мстительно пообещал Питер. — Чтобы в будущем их преступники не пытались скрыться у нас.
— Ты хочешь оставить наших друзей в Тархистане? — расстроилась Люси. — Надолго?
— Не переживай, Лу, — ласково улыбнулся Питер. — Вряд ли Тисрок согласится на такое предложение.
Воины Тисрока нашли их через несколько часов и с почетом, внимательно следя, чтобы никто не сбежал, проводили во дворец. Тисрок, белый от еле сдерживаемой ярости, вежливо поинтересовался причиной неожиданного визита. Буквально через час по предложению Питера был заключен новый договор, запрещавший кому бы то ни было пересекать границу без ведома другой стороны. Были учреждены пограничные отряды, которые должны были ловить нарушителей на своей территории и выдавать их соседям.
— Больше они не станут на нас нападать, — сказал Эдмунд Сьюзен на обратном пути.
— Станут, — уверенно ответила Сьюзен. — Теперь они станут проверять силу и внимательность наших пограничных отрядов. При Колдунье это было бы невозможно.
— Чего ты хочешь? — устало спросил Эдмунд. — Вернуть Колдунью? Тут я тебе не помощник. Я уже был один раз перебежчиком и повторять не хочу. Я верю Аслану.
— А я — нет, — отрезала Сьюзен.
Но Эдмунд продолжал ждать ответа, и она неохотно сказала:
— Я не буду возвращать Колдунью. Пусть все идет своим чередом.

В последующие годы воевали они часто: великаны на севере, огромные змеи на западе, мелкие стычки с Тархистаном на юге. Первое время после каждого известия о гибели нарнийцев Питер упрямо смотрел на Сьюзен, ожидая обвинений, но она молчала, и Питер стал забывать о пророчестве. В Золотой век Нарнии Аслан появился только один раз, но Сьюзен тогда была в Кэр-Паравеле и не видела его, а во время своего второго визита в Нарнию она ни разу не осталась с ним наедине. После коронации Каспиана Питер сказал сестрам, что Белой Колдуньи больше нет. Люси обрадовалась и потребовала подробностей, а Сьюзен все время, пока Питер рассказывал, думала, что Аслан специально оставил ее при себе, чтобы она не смогла помочь Колдунье. Эта мысль не давала ей покоя и, в конце концов, она решилась спросить у Аслана.
Было раннее утро. Днем они должны были вернуться в Англию, и Аслан пригласил их с Питером прогуляться.
— Аслан, а ты?.. — начала было Сьюзен, как только они вышли из замка.
— Это уже не важно, — мягко ответил Аслан. — Вы с Питером стали слишком взрослыми, и больше не сможете вернуться в Нарнию.
Питер резко остановился и с недоверчивым ужасом посмотрел на него, а Сьюзен вдохнула полной грудью и почувствовала, как легко становится у нее на душе. Больше ей не придется делать выбор.


Название: Тархан и его мальчик
Бета: Niel Ellington, :Устрица:
Размер: миди, 4858 слов
Персонажи: Шаста, Эдмунд, Сьюзен, Рабадаш
Категория: джен
Жанр: приключения, AU
Рейтинг: G
Краткое содержание: По заявке "Кор не сбегает с Бри, а каким-то другим способом спасает Орландию"

читать дальшеНезадолго до событий «Конь и его мальчик», Кэр-Паравел, личные покои Верховного короля.
Дверь распахнулась и дворецкий, сэр Кабан, объявил:
— Его Величество король Эдмунд и сэр Остроклюв!
Эдмунд быстрым шагом вошел в комнату брата и остановился, опираясь обеими руками на стол. За ним торопливо семенил орел Остроклюв. Это лучше всего говорило о том, что что-то случилось: обычно Эдмунд не забывал приноравливаться к шагу своих спутников.
— Что? — спросил Питер, подождав, пока орел взлетит на спинку свободного кресла.
— Сорока, — ответил Эдмунд. — Остроклюв видел, как она вылетела из дворца тархистанского посла, а к ее лапе был привязан свиток.
Питер пожал плечами:
— И что? Послы всегда отправляют донесения.
— Да, с помощью гонцов, — кивнул Эдмунд. — Но нарнийская птица доберется до Тисрока за два дня, а самый быстрый гонец будет ехать неделю. И мне очень интересно, что же такого важного мог написать посол, что отправил птицу без нашего согласия, — Эдмунд начал было повышать голос, но тут же взял себя в руки.
— Ты хочешь поговорить с Послом или перехватить сороку?
— Перехватить сороку. Посол точно ничего не расскажет, а ей придется подчиниться воле Верховного Короля.
— Хорошо, — Питер повернулся к орлу. — Остроклюв, вы сможете перехватить ее до того, как она переговорит с Послом?
— Конечно, ваше величество. Мы приведем ее к вам, как только она пересечет границу Нарнии, — грозно ответил орел.

Спустя пять дней, там же
В этот раз дворецкий даже не успел объявить о посетителях. Дверь резко распахнулась, и в покои влетел сначала орел, за ним вбежал Эдмунд.
— Дверь! — крикнул он дворецкому.
Растерянный сэр Кабан захлопнул дверь за его спиной. Питер вскочил на ноги.
— Он ее в заложниках держит! — негромко сказал Эдмунд, сжимая край стола.
— Что?!
— Посол. Шантажирует. Сороку. — Четко повторил Эдмунд. — Он захватил ее птенцов, держит их у себя во дворце и обещает убить, если она кому-нибудь расскажет.
— И что теперь делать? — задумчиво пробормотал Питер.
— Надо арестовать его! — крикнул орел, взволнованно кружа по комнате.
Короли от неожиданности вздрогнули и переглянулись. Эдмунд покачал головой:
— Нельзя. Шантаж невозможно доказать. Сорока будет говорить, что он захватил птенцов, а он будет утверждать, что она сама попросила его позаботиться о детях. Еще и скажет, что за это она пообещала носить его личную переписку. Кстати, он пишет не самому Тисроку, а царевичу Рабадашу, — Эдмунд оживился и даже заулыбался: — У них вообще интересная переписка. Само письмо сорока видела один раз. Посол всегда зовет ее, когда письмо уже свернуто, снять его с лапы без посторонней помощи невозможно. Она несет его знатному тархану, который что-то там дописывает — буквально одно-два слова — и посылает ее уже к Рабадашу. Но самое главное: при прочтении письма он всегда пользуется карманной книгой в водонепроницаемой обложке! — Эдмунд триумфально посмотрел на брата.
— Шифр? — спросил Питер.
— Несомненно. И у Посла есть такой же.
— Надо его найти! — сказал орел, приземляясь на стол.
— Нам нужны доказательства, — ответил Эдмунд. — А то он скажет, что это просто любовные записочки тархану, а зачем он их Рабадашу пересылает — Посол ни сном, ни духом. И мы ничего не сможем ему вменить.
— Можно взять его с поличным, — предложил Питер. — Когда он снова позовет Сороку. Захватим шифровку, и у нас будет право обыскать его в поисках ключа.
— Тоже не доказательство. Питер, он не просто так шлет эти письма. Они что-то замышляют, и нам важны не столько сведения, которые посылает он, сколько приписки этого тархана. Именно он — доверенное лицо Рабадаша. Я уверен, что в приписках написано не краткое содержание письма, а инструкция — что делать дальше.
— Но эти письма наверняка хранятся у Рабадаша. Как ты хочешь их найти?
Эдмунд снова улыбнулся:
— Он давно зовет Сьюзен в гости. По-моему, нам пора принять приглашение.

В то же время, Ташбаан, дворец Тисрока
— Отец мой и услада моих очей, да живите вы вечно, — радостно произнес царевич Рабадаш. — У меня есть сразу две хорошие новости.
Тисрок лениво взял с подноса кусочек пахлавы, и устало посмотрел на сына.
— Король Питер отправился воевать с великанами!
— Ты говорил, что он собирается этим заняться, еще неделю назад, — напомнил Тисрок.
— Да, он собрался их попугать, — подтвердил царевич. — Но мой человек опередил его. Он первым съездил к великанам, убедил их собрать войско и укрепить оборону. Король Питер рассчитывал вернуться через пару недель, но теперь война займет у него не меньше двух месяцев.
Тисрок с издевательским сочувствием покивал головой, но Рабадаш не заметил.
— А королева Сьюзен приняла мое приглашение посетить Ташбаан! — воодушевленно продолжил он. — И король Эдмунд будет ее сопровождать!
Тисрок перестал улыбаться.
— Ты хочешь, сказать, сын мой, что в Нарнии останется только королева Люси? Тогда послушай меня, о воинственный царевич. Я понимаю твое желание завоевать Нарнию. Возможно, ты полагаешь, что королева Люси не сравнится с тобой в воинской доблести. Это верно, но не забывай, что ей буду помогать бесы в обличье зверей. А помнишь ли ты, царевич, что королева Люси умеет исцелять самые страшные раны? Ученые мужи полагают, что она — самая могущественная колдунья среди всех нарнийцев. Не боишься ли ты, что она убьет тебя?
— Там остается наш Посол. Он уже нашел снадобье, исцеляющее раненых. Когда мое войско будет приближаться к Нарнии, он выкрадет это снадобье, и королева останется беззащитна.
— А можно ли верить его донесениям? — привел последний аргумент Тисрок. — Нарнийцы умны. Что если они нашли его шифр и теперь шлют тебе ложные сообщения?
— Невозможно, — уверенно ответил Рабадаш. — Есть тайный символ, найти который не под силу даже мудрейшему человеку, за исключением великого Тисрока, да живете вы вечно, — торопливо прибавил он. — Если бы они даже разгадали шифр, то символ им мог сообщить только Посол. А в нем я уверен.
Тисрок недоверчиво покачал головой, но других возражений не нашел.
— И когда ты думаешь выступать, о предусмотрительный царевич?
— После приезда короля Эдмунда и королевы Сьюзен. Надо будет понять, как часто они переписываются со своими родственниками, найти раба, который сможет подделать их письма, и после этого я начну собирать войско.
Поняв, что сын не собирается немедленно идти войной на соседей, Тисрок благодушно улыбнулся:
— Ступай, сын мой. Да хранит тебя великая Таш.

Вечер того же дня, хижина рыбака
Смеркалось, на небе начали появляться первые звезды, спор о стоимости ребенка должен был длиться еще не один час. Шаста понимал, что тархан проснется завтра поздно, но рыбак встанет на рассвете и заставит мальчика отрабатывать свой уход. Шаста погладил по холке мирно пасущегося коня, тяжело вздохнул и пошел в стойло, служившее ему ночлегом.

Полторы недели спустя, северный тракт
Тархан Анрадин отличался спокойствием и неразговорчивостью. Он вставал рано утром, завтракал, отдавая Шасте пятую часть своей порции, садился на коня и ехал почти до полудня. В полдень, когда конь начинал спотыкаться, тархан и Шаста слезали и устраивали часовой привал. Затем они ехали до самой ночи. С наступлением темноты они останавливались на полянах, немного в стороне от тракта, Шаста разводил костер, и, поужинав, путники ложились спать. В первое время Шаста совсем не мог передвигаться, все тело болело, и он только полулежал на коне, ухватившись за спину тархана. Но с каждым днем ему становилось все лучше. К концу первой недели он уже научился сидеть ровно, начал с любопытством оглядываться по сторонам, а по ночам уже не засыпал, едва коснувшись головой земли.
Однажды ночью, когда он, лежа, наблюдал за костром, послышались непонятные звуки, как будто кто-то продирался через чащу и остановился прямо возле них. Если бы был день, Шаста мог бы их увидеть, но света костра не хватало. Он замер, не зная, что делать: подождать, пока путники уйдут, или разбудить тархана.
— А если они проснутся? — спросил женский голос.
— Я аккуратно, — ответил второй, и Шаста понял, что говорит ребенок.
Снова послышались шаги, но уже более тихие, и в круге света появился невысокий тархан в блестящей кольчуге. На цыпочках он подошел к Анрадину и потянулся к сумке, которую тот положил под голову. Шаста решился.
— Стой! — шепотом приказал он. — Вы кто?
Ребенок вздрогнул и схватился за эфес ятагана, который был чуть ли не с него ростом. Однако увидев, что Шаста не двигается, он отпустил оружие.
— Не твое дело, — грубо ответил незнакомец. — Если поднимешь крик, я тебя убью! А если будешь молчать, то я просто возьму немного еды и уйду.
— Ты девчонка, — внезапно понял Шаста, вглядевшись в лицо незнакомки: безбородое, с нежными линиями и длинными черными волосами, выбивающимися из-под тюрбана.
— Зато с оружием я обращаюсь лучше тебя, — заявила девчонка. — Лучше не мешай мне.
— Давай помогу, — предложил Шаста, глядя, как она резко дергает за сумку.
Он подошел к своему хозяину и аккуратно вытащил сумку из-под его головы. Девочка настороженно следила за ним, не снимая руку с эфеса.
— Ты же здесь не одна, — сказал Шаста, доставая круг сыра. — С кем ты?
— Я одна! — резко ответила девчонка, аккуратно отламывая сыр. — А хлеб есть?
— Сейчас.
Шаста снова запустил руку в сумку, наткнулся на какой-то твердый брусок и поднес его к огню.
— Дай! — потребовала девочка, выхватила брусок из рук Шасты и открыла его. — Это же книга! — Она замолчала и с восхищением уставилась на страницу. — Это ода Таш!
— Что? — не понял Шаста и тоже заглянул в книгу.
«Славься, Таш, во имя...» Шаста пробежал глазами несколько маленьких листов. Это была обычная молитва. Точно такая же украшала стены деревенской церквушки, и именно по ней Шаста учился читать, когда рыбак брал его с собой на базар. Только слова там были расположены по-другому.
— Отдай! Ты все равно не умеешь читать! — потребовала девчонка. — И вообще, не трогай эту книгу грязными руками. Ты хоть знаешь, сколько она стоит?
— Что в ней особенного-то? — буркнул Шаста.
Он еще хотел добавить, что книга неправильная, но девчонка снова его перебила.
— Пятьсот лет назад писарь делал копии оды и ошибся: случайно перепутал слова местами. А его помощник копировал по его работе и тоже перепутал слова. Это быстро заметили, писарей, конечно, казнили, но книги остались. Сейчас существует только два таких экземпляра. Представляешь, им по пятьсот лет! Каждый тархан мечтает иметь у себя такой! Мой отец, владетель Калавара, говорил, что готов отдать два наших дворца у озера Илкина за эту книгу, — она с возросшим уважением посмотрела на Анрадина. — Интересно, кто он такой. Я его никогда не видела.
В этот момент тархан перевернулся на другой бок и снова захрапел. Дети испуганно притихли.
— Куда ты направляешься? — спросил Шаста, убедившись, что хозяин спит.
— В Нарнию, — ответила девочка и тут же спохватилась: — Но вообще это не твое дело.
— Хорошо тебе, — вздохнул Шаста. — Я бы тоже хотел туда.
Он понятия не имел, что такое Нарния и где она находится, но не сомневался, что там лучше, чем рядом с Анрадином. При этих словах тархан резко всхрапнул и приоткрыл один глаз. Дети замерли.
— Раб, что с костром? — грозно спросил Анрадин и снова закрыл глаза. — Где ты шляешься?
— Прячься, — испуганно скомандовал Шаста девчонке и подбросил ветки в костер.
— Завтра поговорим, — пообещала девочка, скрываясь в кустах.

Два дня спустя, Ташбаан, окрестности дворца Рабадаша
Пир в честь прибытия высоких нарнийских гостей закончился несколько часов назад. Тархистанцы начали готовиться к нему за месяц: тарханы и горожане побогаче спешно шили новые платья, лучшие повара готовили целые залы еды, тысячи рабов отдраивали город и поливали улицы ароматизированной водой. Веселье продолжалось двое суток: ведь все были уверены, что встречают невесту старшего сына великого Тисрока, да живет он вечно! Поэтому теперь, когда праздник кончился, на улицах не было ни души.
Эдмунд свободно дошел до дворца Рабадаша и возле самых ворот почти наткнулся на стражу. Трое солдат вяло сетовали на то, что за праздник им не перепало даже стакана вина. При этом они зорко смотрели по сторонам и не отходили от ворот. Поняв, что здесь не пройти, Эдмунд двинулся вдоль забора.
Пробраться во дворец Рабадаша оказалось не самым легким делом. Он охранялся даже лучше, чем жилище Тисрока, и охранники царевича не зря ели свой хлеб. Несколько раз Эдмунд чудом избегал патрулей; забор был не очень высок, но сделан из монолитного камня, так что подъем, даже с помощью абордажной кошки, занял бы достаточно времени, чтобы привлечь внимание стражи. Вдалеке мигнул свет фонаря, и Эдмунд привычно упал на землю, однако фонарь не двигался. Выждав несколько минут, король решил подползти к нему сам. Это оказался не патруль, а одинокий стражник, сидевший у неприметной калитки в заборе. В отличие от остальной охраны, он почти дремал, только изредка приоткрывая левый глаз. Двигаясь как можно дальше от него, Эдмунд прополз опасное место и встал на ноги. После калитки забор стал резко подниматься, а дорога начала уходить вниз, к озеру. Было очевидно, что оттуда во дворец не попадешь, и только привычка доводить дело до конца помешала Эдмунду вернуться назад. Сзади послышались голоса: из той самой неприметной калитки вышел очередной патруль, перекинулся парой фраз с привратником и двинулся в сторону парадных ворот.
Эдмунд дошел до озера и посмотрел наверх, на крутой обрыв, который отделял его от дворца Рабадаша. Ни забора, ни фонарей стражников наверху уже не было: зачем тратить камень и людей, если ни один человек в здравом уме не рискнет подняться по почти отвесной скале? Эдмунд вздохнул и поставил ногу на хлипкий выступ.

Еще два дня спустя, поздняя ночь, Ташбаан, конюшня при дворце Рабадаша
Шаста сидел в стойле Бри, мрачно набирал горсть овса и пропускал его сквозь пальцы обратно в кормушку. Настроение было паршивое: после той ночи, когда он познакомился с Аравитой, тархан начал привязывать его к себе, так что не было никакой возможности сбежать. Девочка следовала за ними, и каждую ночь пыталась разрезать веревку, но Анрадин чутко реагировал на малейшее движение. Однако от звуков голосов он не просыпался, и тогда Аравита пообещала, что будет ждать Шасту у старых усыпальниц целую неделю, но потом ей придется уехать в Нарнию одной. Теперь Шаста мучительно думал, как же ему скрыться от хозяина.
— Эй, — негромко окликнул его незнакомый голос.
Шаста обернулся, но сзади никого не было.
— Я здесь, — повторил голос.
Шаста посмотрел вперед, на шевелящийся рот коня, и снова завертел головой.
— Да я это, я, — нетерпеливо повторил голос.
— Бри? — неуверенно спросил Шаста, потому что в стойле больше никого не было.
— Наконец-то сообразил, — ворчливо ответил конь.
Шаста озадаченно смотрел на него.
— Ты умеешь разговаривать?
— Да, я ведь нарнийский конь. Только здесь об этом никто не знает. Я не настолько глуп, чтобы раскрывать свои способности.
— Но почему тогда ты ничего не говорил, когда слышал наши разговоры о Нарнии?
Бри с сожалением посмотрел на него.
— Потому что Анрадин тоже их слышал, — он тяжело вздохнул. — Маленькие глупые дети. Я ведь хорошо знаю, когда мой хозяин спит, а когда притворяется. Он слушал все ваши разговоры.
— Почему же ты не дал нам знать? — возмутился Шаста и тут же сам понял бессмысленность вопроса. — И что мне теперь делать?
— Бежать. Только не через главный вход: оттуда тебя не выпустят. Тебе нужно спрятаться во дворце, пока они будут тебя искать. Здесь много комнат, и тебе может повезти. А потом беги, что есть сил, в Нарнию.

В то же время, Ташбаан, резиденция нарнийцев
— Брат мой, — с ласковым укором сказала Сьюзен, оставшись наедине с Эдмундом. — Мне кажется, что ты обеспокоен не только отсутствием принца.
— Ты права, дорогая сестра, — вздохнул Эдмунд. — Признаться, его пропажа меня не сильно печалит: он обязательно найдется. Я уверен, что завтра утром мы обнаружим его в его постели.
— Но почему же тогда ты так расстроен?
Эдмунд оценивающе посмотрел на сестру, прикрыл плотнее дверь и шепотом поведал все, что знал о деятельности Посла. По мере рассказа Сьюзен все больше мрачнела.
— Почему Питер поехал на север? — спросила она, когда Эдмунд закончил. — Почему вы не предупредили никого в Нарнии? Он же враг!
— Доказательства, — объяснил Эдмунд. — Я предлагал Питеру остаться, но он сказал, что до тех пор, пока у нас не будет доказательств, мы не имеем права не доверять Послу.
— Какие глупости! — возмутилась Сьюзен. — Ведете себя, как дети! Как мы теперь будем доставать эти бумаги?
— Это самое сложное, — признался Эдмунд. — Каждую ночь, когда все уходили спать, я отправлялся на разведку. Выяснил следующее: все подходы к дворцу охраняются, но можно пройти со стороны озера. Правда, там приходится карабкаться по обрыву. Сам дворец практически не охраняется, главное только — на слуг не наткнуться.
— А как же стража? — спросила Сьюзен.
— Они охранят дворец с внешней стороны, внутрь их не допускают. Зато слуги снуют туда-обратно и днем, и ночью. Причем днем они не обращают друг на друга внимания, а ночью обязательно останавливаются и приветствуют друг друга. Более того. Вчера я узнал кое-что интересное. Раз в месяц царевич устраивает переезд в другие покои. Всего на один день: он так слуг тренирует. Им приходится переносить мебель, убранство, одежду, а он ходит и ругается, что они медленно работают. Развлекается, в общем. — Эдмунд сердито нахмурился. — Но мне это только на руку. Сегодня на рассвете я выкрашусь охрой и проберусь во дворец. Думаю, никто не обратит внимания на незнакомого слугу.
— Я понимаю, что ты хочешь сделать, — медленно сказала Сьюзен. — Только документы он ведь тоже с собой переносит?
— В том-то и дело, что нет! Насколько я понял, все документы хранятся в огромном ящике, к которому он старается не привлекать лишнего внимания. Этот ящик остается в его покоях, вместе с кое-какой мебелью и коврами. Он, конечно, закрыт, и в одиночку его не утащишь, но мне и не нужны все документы. Только малая часть.

Раннее утро следующего дня, Ташбаан, дворец Рабадаша
Визирь Анрадин закончил расшифровку четырех скопившихся писем и развалился на лежанке.
— Как обычно ничего интересного, — сделал вывод Рабадаш. — Твои пометки гораздо информативнее, чем многословные письмена этого бездельника. Когда он научится писать по делу?
— Никогда, — усмехнулся Анрадин. — Старого пса новым трюкам не научишь.
Рабадаш рассмеялся и с гордостью посмотрел на своего доверенного человека.
— Ладно, с Нарнией все понятно: не пройдет и двух месяцев, как она будет нашей. Было ли что-нибудь заслуживающее внимания в Тархистане?
— Нет, — качнул головой Анрадин. — Хотя... У кого-нибудь из наших вельмож в последнее время не сбегала дочь?
— Сбегала, — удивленно ответил Рабадаш. — У Кидраша из Калавара. Ты ее видел?
— Видел и даже знаю, где ее можно будет найти. Чего она сбежала?
— Кидраш хотел ее за Ахошту выдать, — царевич рассмеялся. — Молодец девчонка, правильно сделала, что сбежала. Где она сейчас?
— Сейчас не знаю. Она на меня пять дней назад наткнулась. Подружилась с моим рабом и каждую ночь обсуждала с ним, как они вместе сбегут в Нарнию.
Рабадаш нахмурился, но Анрадин успокаивающе махнул рукой.
— Раба я, конечно, стал привязывать на ночь к себе, а одна она бежать побоялась. Они договорились, что сегодня ночью попытаются пробраться к старым усыпальницам и будут ждать друг друга там. Раб из моего дворца не сбежит, так что, как только девчонка появится у усыпальниц, можно будет ее схватить.
— Я немедленно пошлю туда стражу, — сказал Рабадаш. — Посмотрим, на что готов Ахошта, чтобы вернуть себе невесту.
— Ты собираешься ее Ахоште отдать?
— Да, — ответил Рабадаш и хитро посмотрел на визиря: — А хочешь, тебе отдам?
— Хочу, — неожиданно кивнул Анрадин. — Она книгу видела.
— Что?! — Рабадаш вскочил на ноги. — Ты почему раньше не сказал?! А если она кому-то проболтается?! Стража!
— Тише, умоляю вас! — прошипел Анрадин.
В комнату заглянул испуганный слуга и уставился на тяжело дышащего Рабадаша.
— Все в порядке, — сказал ему Анрадин. — Уйди.
Слуга поспешно выскочил из комнаты.
— Все в порядке, — повторил визирь для Рабадаша. — Ее больше занимало не содержание, а книга сама по себе. Сейчас ей не с кем это обсудить, но если она выйдет замуж и, не приведи Таш, полюбит своего мужа, она обязательно ему расскажет, что у меня есть старинная книга. Нам важно, чтобы она не начала болтать, и чтобы стража не удивилась, что ты послал целое войско за одной девчонкой.
— Я понял, — поморщился Рабадаш. — Все сделаем тихо. А что твой раб?
— Он не умеет читать, и книга его не заинтересовала.
— Все равно надо его убить.
Анрадин задумчиво погладил бороду и после короткой паузы кивнул.
— Хорошо, — повеселел Рабадаш. — А теперь я тебе покажу, как натренировал своих рабов. Ты же говорил, что они вообще ничего не умеют. Вот сейчас посмотришь, чему они научились, — царевич хлопнул в ладоши, и дверь немедленно открылась. — Начинайте.
— О, многомудрый царевич, — поклонился Анрадин. — Дозволь мне удалиться в свой дворец. Я не смею сомневаться в твоем таланте наставника, и одного только твоего слова достаточно, чтобы я убедился в умениях твоих слуг.
— Что значит удалиться? — рассердился царевич. — Сейчас я покажу тебе слуг, мы попьем вина, воздадим должное сладостям, а затем ты удалишься, куда тебе угодно. Или ты полагаешь, что в твоем дворце отдых будет слаще, чем в моем?
— Нет, что ты, услада моих очей...
— Тогда о чем ты говоришь? — перебил царевич. — Пойдем в мои новые покои, я не хочу видеть этих псов.
Рабадаш подхватил Анрадина под локоть и практически утянул его в коридор. Покои мгновенно заполнились слугами.

Десятью минутами ранее, дворец Рабадаша
Шаста, следуя совету Бри, уверенно шел по дворцу, стараясь не вертеть головой. Он понятия не имел, куда идет, только бы подальше от конюшен, где его будут искать в первую очередь. Они договорились с конем, что, как только Шаста окажется в Нарнии, он немедленно расскажет Верховному королю, что в Тархистане в плену держат говорящих нарнийских коней, и, конечно же, Король согласится заплатить великому Тисроку любые деньги за свободу своих подданных. Теперь оставалось самое сложное: добраться до короля.
По коридорам сновали толпы слуг, Шасту толкали, подгоняли, а кто-то из пробегающих даже сунул ему в руки несколько подносов и велел отнести их на кухню. Прикрываясь этими подносами, Шаста все больше заходил вглубь дворца, пока в одном из коридоров не увидел своего хозяина. От неожиданности он резко остановился, и на него тут же кто-то наткнулся. Шаста полетел на пол вместе со своей ношей, но упасть ему не дали: почти у самого пола его подхватил один из слуг и поставил на ноги. Мельком окинув мальчика взглядом, слуга быстро собрал разлетевшиеся подносы, сунул их Шасте в руки и почему-то шепотом приказал:
— Никуда не отходи от меня.
Шаста послушно зашел за ним в самые богатые покои, которые когда-либо видел: ковры, вытканные золотой нитью, гобелены с изображением коней в полный рост — казалось, что сейчас эти кони встанут на дыбы и раздавят посмевших к ним приблизиться, — горы одежды из тончайшего шелка, и несколько десятков слуг, деловито роющихся во всем этом великолепии. Внезапно Шаста увидел, что на тахте лежит знакомая сумка его господина. Черный мешок из грубой кожи странно смотрелся на оранжевой с золотом парче, и Шаста взял его в руки.
— Тахту, — тут же скомандовал старший дворецкий.
Трое рабов легко подняли низенький диван и вынесли его в коридор.
— Принц, прикрой меня, — внезапно попросил тот самый слуга, который не дал Шасте упасть, и присел на корточки перед ящиком, обитым настоящим шелком.
Шаста оглянулся в поисках принца, но никого не увидел.
— Нет, так не получится, — пробормотал странный слуга, выпрямился и легко поднял небольшой стеклянный столик.
Поставив столик на свой ящик, он оглянулся на Шасту:
— Обойди с той стороны и делай вид, что мы пытаемся его поднять.
Шаста приподнял второй край стола, а слуга снова наклонился к ящику и начал возиться с замком. Шаста подумал, что никогда раньше не видел ключей такой странной формы, но тут тархистанец вытащил свой ключ из скважины, перебрал связку, висевшую на поясе, и вставил в замок другую странно изогнутую железку. Шасте было очень интересно, что же делает слуга, но он побоялся спрашивать, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.
— Что вы там копошитесь? Давайте быстрее! — крикнул Шасте дворецкий.
Мальчик втянул голову в плечи и сделал вид, что пытается поднять столик.
— Молодец, — одобрительно шепнул ему странный слуга, не отрываясь от ящика. — Еще чуть-чуть. Получилось!
Он легко взял столик, отставил его в сторону и открыл крышку ящика. Шаста заглянул внутрь: почти половину сундука занимали бумаги. Слуга достал несколько из них и начал бегло пролистывать.
— Никакой аккуратности, — весело пожаловался он Шасте. — Почему бы не хранить их в одной стопке?
— К нам идут, — испуганно шепнул Шаста.
Дворецкому, видимо, надоело, что они не могут справиться с одним столом, и он направился в их сторону. Слуга быстро захлопнул крышку, небрежно сунул бумаги, которые были у него в руках, под рубаху и схватил столик.
— Быстрее, псы! — приказал дворецкий и ударил слугу хлыстом по плечам.
Слуга скривился, испуганно согнулся и почти выбежал из комнаты, волоча за собой Шасту, который так и не отпустил столик. Не говоря ни слова, он повернул в ту сторону, куда пошел Анрадин; Шаста встал на месте.
— Ты чего? — повернулся к нему слуга.
— Мне туда нельзя, — признался Шаста, подумав, что вряд ли слуга начнет поднимать тревогу.
Так и случилось. Тархистанец задумчиво осмотрел его и сказал:
— Пожалуй, что и нельзя. Хорошо, уйдем, как пришли.
Они поставили столик на пол и неторопливо завернули в соседний коридор. Тархистанец хорошо знал дворец, так что буквально через несколько минут они с Шастой оказались у неприметной калитки в заборе. Слуга уверенно поднял засов, и в калитку тут же просунулась голова стражника. Увидев, кто выходит, он ничуть не удивился. Только спросил:
— На базар?
Слуга серьезно кивнул и махнул Шасте рукой, мол, выходи быстрее. Делая вид, что очень торопятся, они пошли вдоль забора. По мере приближения к центру, людей становилось все больше, а улицы — все теснее. Шасту оглушил шум голосов, он начал отставать, и слуга взял его за руку.
Они вошли в огромный прохладный сад, и тархистанец постучал в дверь белоснежного дворца, ничуть не уступающего размерами дворцу царевича. Им открыл странный человечек: маленький, не выше ребенка, кривоногий, и с длинной рыжей бородой. Увидев Шасту, он растерянно замер, но почти мгновенно взял себя в руки.
— Ваше высочество, вы опять убежали?! — сердито сказал он. — Вам совсем не жалко ее величество?
Шаста испуганно посмотрел наверх, на тархистанского слугу.
— Оставь его, — устало сказал слуга и уверенно вошел в дом, ведя за собой Шасту. — Он мне очень помог, я сам все объясню ее величеству.
Рыжебородый ребенок остался стоять в дверях, непонимающе глядя им вслед.
Слуга, а за ним и Шаста, вошли в огромный зал, все стены которого были покрыты мраморной плиткой. На множестве диванов сидели самые странные существа, которых Шаста когда-либо видел: человек с козлиными ножками и рогами, бородатые люди ростом с детей, на подоконнике сидел огромный ворон и чистил свои перья, а по центру комнаты взволнованно расхаживала самая красивая дама, какую только можно было представить. Увидев вошедших, она остановилась и внезапно бросилась на шею слуге.
— Эдмунд, слава Аслану! Мы уже думали посылать отряд, чтобы вызволить тебя из темницы!
— Все хорошо, дорогая сестра, — улыбнулся Эдмунд. — Мы же договаривались, что я вернусь самое позднее к вечеру.
— Царевич Рабадаш прислал письмо с требованием дать ему немедленный ответ, — сказал фавн. — Его слуга ждет в саду. Если ответ, который он унесет хозяину, не понравится царевичу, то мы не выйдем отсюда живыми.
— Вы придумали, что ответить? — быстро спросил Эдмунд.
— Да, — сказал гном. — Ее величество должна написать, что мы приглашаем царевича на наш корабль завтра вечером. Скажем, что хотим устроить там пир в честь помолвки. А сами поднимемся на корабль сегодня — как будто собираемся подготовиться к празднику, — и ночью поднимем паруса.
— Если бы ты вернулся позже, у нас бы ничего не получилось, — добавила ее величество. — Но теперь я немедленно напишу это письмо.
Она села за стол, где уже стояли письменные принадлежности, а остальные повернулись к Шасте.
— Почему вы в таком виде, ваше высочество? — спросил фавн. — И когда вы успели встретить его величество?
Шаста молчал, растерянно оглядываясь по сторонам.
— Да, принц, как ты вообще оказался во дворце Рабадаша? — спросил Эдмунд.
— Что?! — хором воскликнули королева и ее подданные.
Эдмунд вкратце пересказал им, как он встретил Шасту. Сам мальчик молчал, уставившись в пол.
— Но это невозможно, — сказал фавн, когда Эдмунд закончил. — Полчаса назад я заходил в покои принца: он спокойно спал, потому что вернулся только под утро.
Возникла неловкая пауза: все недоверчиво смотрели на Эдмунда и Шасту, Шаста боялся поднять голову, а Эдмунд непонимающе переводил взгляд со своих друзей на него и обратно.
— Надо проверить, — наконец сказала Королева и ласково взяла Шасту за руку. — Видимо, ты, принц, сбежал через окно, так же как и пришел, и теперь веселишься, что смог нас удивить.
Всей толпой они отправились в покои какого-то принца. Шаста послушно шел с ним, не имея возможности сбежать: за одну руку его держала Королева, за вторую — Эдмунд. Ему оставалось только надеяться, что эти люди согласятся не убивать его, а сделать своим рабом. В комнате, куда они пришли, было сумрачно, и Эдмунд, подойдя к окну, распахнул шторы. На диване спал светловолосый мальчик.

Вечер следующего дня, нарнийский корабль
— Шаста, смотри! Это сорока! — крикнул Корин так громко, что его услышал не только Шаста, сидящий в той же корзине на мачте, но и все, кто был на палубе; и даже фавн выглянул из своей каюты. — Она несет послание Рабадашу! Ваше величество, надо ее сбить!
Шаста заметил промелькнувшую мимо него черную тень и понял, что это ворон полетел наперерез сороке. Но сбивать птицу не пришлось, она сама опустилась на палубу.
— Я от Орея, — сообщила она.
Ее тонкий голосок был так забавен, что Шаста улыбнулся, но тут же устыдился.
— Орей — это кентавр, — шепотом пояснил ему Корин. — Когда короли уезжают, он остается править в Нарнии.
Эдмунд — Шаста уже знал, что он не тархистанский слуга, а нарнийский король, — отвязал от ее лапки письмо.
— Что там? — нетерпеливо спросила королева Сьюзен.
— Посол, — хмуро ответил Эдмунд и смял листок в руке. — Исчез неделю назад. Найти не смогли, зато в камине остался бумажный пепел: видимо, сжег все документы.
— Скорее всего, он уже в Тархистане, — сказал мистер Тумнус. — А значит, мы не сможет расшифровать документы царевича.
Все замерли. Шасте показалось, что даже корабль замедлил ход.
— И что нам теперь делать? — растерянно спросила королева Сьюзен. — Возвращаться обратно за шифром?
— Как выглядел этот тархан, которому ты относила письма? — спросил Эдмунд у сороки.
— У него алая борода, — протараторила птица, — завитая кольцами.
— Алая? — переспросил Шаста, и все тут же повернулись к нему. — У моего хозяина была алая борода, и тоже кольцами, — смущаясь, пояснил он.
— Я не видел там тарханов с алой бородой, — вмешался Корин. — Это наверняка он! Шаста, ты говорил, что он много путешествует. Надо схватить его на дороге!
Принц триумфально посмотрел на остальных. Эдмунд переглянулся с королевой Сьюзен и согласно кивнул.
— Как мы будем его искать по всему огромному Тархистану? — спросила королева. — Жаль, у нас нет его вещей: можно было бы охотников по следу пустить.
— А у меня его сумка есть! — вспомнил Шаста и снова смутился. — Я ее во дворце взял. Случайно. Там еще книга какая-то есть, очень дорогая. Но я не из-за книги взял, честное слово!
— Книга? — переспросил Эдмунд. — Принеси ее сюда.
Шаста сорвался с места и скрылся в трюме, провожаемый взглядом всех пассажиров.
— Если у него окажется именно та книга, которая нам нужна, — вздохнул мистер Тумнус, — то этот мальчик спас и нас, и всех наших союзников